Из окна дома на киевских Осокорках открывается прекрасный вид на зимний Днепр. Для дачи заядлого рыбака Олега Венглинского лучше места не придумаешь. Оставил снасти и быстренько домой. Из теплой засады уютнее наблюдать за трепыханиями щуки.
Он как-то незаметно исчез с телеэкранов и страниц печатных изданий. Многие ли из вас помнят его последний официальный матч, последний гол? И, вообще, почему этот нападающий закончил с футболом? Ведь человек, выступавший столько лет на высшем уровне, поигравший за сборную Украины, не может просто так взять и исчезнуть с футбольной карты страны!
Оказывается, может... Вот мы и попробовали поинтересоваться у Олега Венглинского, как ему живется без мяча. Только интересоваться решили аккуратно – ведь, не секрет, нападающий далеко не всегда шел на контакт с пишущей и снимающей братией. Спустя годы Венглинский признается – журналистов игнорировал, чтобы не сбить фарт. Да что там пресса – дабы не сглазить во время забивных серий, он даже ногти на руках не стриг. Ломал, но не стриг! Сейчас вспоминает свои «забобоны» с улыбкой, в которой не возможно не растаять. Жаль только, на разговор мы потратили всего три часа. Потом папа Олег посмотрел на часы – время забирать дочь из школы
«ХОЧЕШЬ ЗАКОНЧИТЬ КАРЬЕРУ – ЕЗЖАЙ В ОДЕССУ»
– Старшая дочка у меня пошла в первый класс в этом году. Заново осваиваю среднюю школу. Поднимаю архивы...
– Медаль свою показываете?
– Конечно, демонстрирую ей свою золотую медаль. Настраиваю, что у нее должна быть точно такая же. Учительнице, правда, говорю: что же это у вас за школа сейчас такая? Сначала «1+1=2», а потом сразу диктанты писать начинаете. Надо же как-то постепенно! Плюс то количество уроков, которое задаете. Вы же понимаете, что задаете их не ей, а мне? (смеется)
– Вы так тихо приняли решение уйти из большого футбола...
– Ну да, объявление в газеты вроде не давал. Думаете, стоило написать, восклицательных знаков наставить? На самом деле, футбол мне не надоел, но команда «Черноморец» отбила у меня желание играть. Даже представить себе не мог, что клуб, частью которого я являлся, сможет так подло со мной поступить. Еще одного такого «черноморца» я бы просто не перенес. Тем более что жена уже была беременна вторым ребенком, надо было ей помогать. С одесситами я почти год судился за невыполнение ими контрактных обязательств. В это время мне закрыли дорогу к тренировкам в основном составе и даже не объяснили почему. «Чудо-тренер» Виталий Шевченко в разговоре тет-а-тет так и не смог объяснить причину моего отстранения, а потом через доктора передавал указания, чтобы я занимался в индивидуальном порядке.
– В чем причина такой неприязни к вам?
– Я бы не сказал, что это личная неприязнь... Началось всё с того, что он для усиления состава купил большое количество латиноамериканцев. А команда же не резиновая! Надо было кого-то убирать, потому и началась зачистка. Ну ладно я, Олег Венглинский, по большому счету, для «Черноморца» ничего не сделал. А вот Андрей Кирлик, Валентин Полтавец – люди, которые в составе команды выигрывали бронзу чемпионата Украины, которые помогали, когда «моряки» стояли на вылет – их выгоняли с тренировок, общались с ними, как с низшей кастой! Обидно, что руководители клуба даже не заступились за ребят, просто пошли на поводу у Шевченко. Как показала практика, это решение было ошибочным.
– Шевченко останется врагом на всю жизнь?
– При встрече первым я ему руки точно не подам... Впрочем, по прошествии долгого времени понимаю, что со всеми нужно дружить. Если Шевченко захочет поздороваться, то свою руку не заберу. Для меня это уже история. Я больше чем уверен, что его мнение обо мне формировалось благодаря его соратникам, которые «нашептывали» ему что делать. И в результате сплавили его же. Он очень сильно их слушал, но они сделали подкоп под ним, и в результате он упал в эту яму.
– После «Черноморца» были предложения продолжить карьеру?
– Я год оставался без игры, шла судебная тяжба с клубом. Как ни стараешься, но самому сложно поддерживать форму. Плюс ко всему жена была в «положении», и я готовился во второй раз стать папой. И когда всё разрешилось с «Черноморцем», я понял, что время ушло. Помню, как было тяжело, когда мне не давали тренироваться с первой командой, но я тогда не сдавался и даже шутил над тренерским штабом. Говорил, вы же мне еще лучше делаете! Живу с видом на море, получаю зарплату, питаюсь и тренируюсь в удовольствие. Что еще душе угодно? А на самом деле, на душе было тяжело. Я ведь оставался без любимого дела, ради которого жертвовал многим.
– Варианты были?
– Предложения были и из Украины, и из Азербайджана, и из других стран, но конкретики не хватало. Я просто не хотел ехать еще в один «Черноморец». Если из Украины, я бы пошел только в один клуб! (Намекает на «Днепр». – Р.Б.) Когда я пришел в «Черноморец», у команды были серьезные задачи – бронзовые медали. Но со временем задачи эти исчезли. А идти еще в одну такую команду было не для меня. Когда Альтман ушел, то «Черноморец» рассыпался, как карточный домик.
– Жалеете, что супердуэт старых товарищей Косырин – Венглинский так и не заиграл?
– А у нас не было шансов сыграться! Меня отстранили от тренировок с командой, а потом пригласили Сашу. Я ему тогда говорил: Саша, через полгода такая же ситуация будет с тобой. Да, в Одессе ты кумир, идол, но это не профессия. И тут совсем другие правила игры. Я даже пословицу придумал: «Хочешь закончить с футболом, иди в «Черноморец»!». Косырин мне не верил, но время показало, что я прав. А я травил его... Рассказывал, что выходил на Привоз, и бабушки-продавщицы интересовались, как там Сашенька Косырин. Я отвечал: нормально, поел нормально, вес нормальный. Ждите – будет играть!
«БЫВШИХ ДИНАМОВЦЕВ НЕ БЫВАЕТ»
– На стадион ходите?
– Не часто, но хожу. Ездил поддержать «Динамо» на «Донбасс Арену» еще при Газзаеве, когда был шанс стать чемпионами. Хотелось посмотреть на хваленый донецкий стадион. Получил много позитивных эмоций, как рядовой болельщик. Жаль, киевляне проиграли – я страшно расстроился. Сразу пошли салюты, фейерверки, а для динамовца это смерть. Легче было бы с моста прыгнуть, чем смотреть на всё это!
– Погодите, ведь вы не раз говорили, что хотите остаться жить в Днепропетровске. Определились, кем себя чувствуете – динамовцем или днепровцем?
– Я не днепровец, а динамовец! Нельзя с 6 лет и до 24-х быть в структуре «Динамо» и не оставить этот клуб в сердце, там меня вырастили и воспитали. А «Днепр» позволил мне реализовать мои возможности. В Киеве я тренировался, был перспективным, но не мог это выплеснуть. В Днепропетровске мне разрешили это сделать. Поэтому для меня «Днепр» – любимая команда, но в душе я динамовец. Правильно сказал мой товарищ Славик Кернозенко – бывших динамовцев не бывает!
– Кто сделал из вас нападающего?
– То, что я стал форвардом, заслуга Владимира Ивановича Онищенко, в прошлом выдающегося нападающего и прекрасного человека. Он мне многое дал и на личном примере показывал, как должен играть нападающий. У меня были скорость, мышление, голова. Но нужно было слепить это всё вместе. Бывает такое – голова думает, но ноги не бегут, или наоборот. Он меня очень хорошо «воспитывал». Помню, я в 17 лет только попал в дубль, и мы поехали на сборы. Я бутсы после тренировки не помыл, а он говорит мне: «Мамы тут нет, мама в Киеве осталась, тут всё делаешь сам!» В одной из следующих игр он, выпуская меня на замену, спрашивает: «Соску взял?»
– К чему он это сказал?
– Видел, что во мне не хватает жесткости. Он меня в серьезную рубку кидал, мужики бегали, а на поле по колено снега. И тут выходит мальчик с 60-килограммовым весом. К тому же я в шапочке вышел на поле, холодно мне было... А как вспомню видеоразбор наших матчей! Сидим всей командой, анализируем игры. И тут момент – я с нескольких метров не забиваю. Онищенко меня спрашивает, почему мяч не в воротах. Начинаю объяснять, точнее, выдумывать, что мне помешало поле. А он говорит: «Одно место тебе помешало!» Вы бы знали, как мне стыдно было слышать такое при всей команде! А это воспитание, закалка. Сейчас бы кто-то попробовал такое сказать молодому. Так нет, нельзя, еще перегорит. Был еще один показательный эпизод. Я уже тренировался с первой командой. Играем домашний матч с «Шахтером» в чемпионате на Республиканском стадионе (сезон-2000/01. – В.З.). Проигрываем 1:2. Лобановский выпускает меня на замену за 15 минут до конца матча. Говорит, выйди, помоги. Ну что можно было ожидать от молодого парня, который не сыграл ни одной игры в основном составе?
– Оправдали тренерские надежды?
– А как же! У меня за 10 минут были два 200-процентных момента. Раз я не попал в пустые ворота. Мяч подпрыгнул на кочке, и я намного выше ворот ударил. А второй раз метров с трех не попал в рамку. После этого без всяких объяснений отправили в третью команду. Казалось бы, за что? Всего десять минут! Не давал же никто установку выходить и забивать два мяча! В «Динамо» я очень хорошо прошел процесс воспитания жизнью. Это же было «Динамо» (Киев) и Валерий Васильевич Лобановский. Там, что тебе говорили, ты и делал. Я очень хорошо усвоил эту школу и во многом благодарен ей за то, чего я добился. Сейчас так уже не воспитывают.
– При переходе из «Динамо» в «Днепр» разница в условиях чувствовалась?
– Еще как!.. После того как я впервые побывал на базе «Днепра», то испугался и вернулся в Киев. Это уже потом выдумали историю – мол, мне котлеты в столовой не понравились. Да я вообще в столовку не заходил! Я такой человек, что едой не брезгую. В общем, после пяти лет жизни проживания в прекрасных условиях Конча-Заспы я приехал на базу «Днепра»... Ну и уже потом полюбил ее со всеми красотами и недостатками.
– Из «Золотой клетки», как ласково ее называли некоторые игроки, практически не «вылетали»?
– У Лобановского как было – два дня футболисты дома, год на базе. Шучу насчет года, конечно, но база считалась родным домом. Там же всё есть: бильярд, сауна, телевиденье. Чего душе угодно. Можно было там жить и никуда не ехать. Вот Васильич и шутил – зачем, мол, вам куда-то ехать, здесь и так все есть!
– Говорят, футболисты потели при одном только разговоре с Лобановским...
– Я до последнего времени оставался в «Динамо», потому что был Лобановский. После каждого сезона команда собиралась, и он общался с футболистом. Что подтянуть, где голову включить. И каждый раз, когда я с ним разговаривал, он обещал, что вот-вот я буду играть в основе. Понимал, что я хочу уходить. Всегда приводил мне пример Алексея Михайличенко. Говорил, «Олег, ты будешь жалеть, если уйдешь. Это «Динамо» Киев». А я же с 6 лет динамовец! Я прекрасно понимал его слова. Потому сцеплял зубы, работал, старался пробиться в основу. Но разбить дуэт Шевченко – Ребров было крайне сложно. Раз в сто лет возникает такая связка, и я попал (смеется)!
– После ухода Шевченко вам дали «козырный» 10-й номер. Ответственность сильно давила?
– Как дали, так сразу и забрали. После ухода Андрея начали приходить «другие Шевченко». Сначала Шацких, потом Деметрадзе. Грузину и отдали потом «десятку», забрав у меня. А меня в который раз просили подождать с проходом в основной состав. В том сезоне «Динамо» обеспечило золотые медали задолго до финиша чемпионата, и тренерский штаб в ничего не решающих с турнирной точки зрения играх давал поиграть дублерам и молодым. За три игры я забил несколько мячей. Понимал, что готов! И тут снова «подожди». Только после смерти Лобановского, пообщавшись с Алексеем Михайличенко, я понял, что шансы остаться в команде невелики. В 24 года, находясь столько лет на глазах тренерского штаба, понял, что доказывать свой уровень дальше не имеет смысла.
«ЛЕГИОНЕРА Я УЗНАЮ ПО ПОХОДКЕ»
– Какие были ваши впечатления от первых легионеров в «Динамо»?
– Левшу Зорана Кулича помню хорошо. Как человек очень хорошее впечатление произвел. (Его очень быстро отправили восвояси. По слухам, нехорошо высказывался по поводу практики подсчета ТТД и оценки действий футболистов исключительно на их основе. Впрочем, карьера Зорана не сложилась – так что, наверное, не в «Динамо» или не только в «Динамо» дело. А удар у него был знатный! – Ред.) С Идахором всегда поддерживал теплые отношения, даже номер на базе делили. В команде даже шутили, мол, пока у нас есть Лаки, удача не отвернется. Недавно встретились с ним в Киеве, узнали друг друга, обнялись, пообщались. Хорошие ребята, как Лаки, так и Омоко, которого называли «новым Патриком Виейра». Тогда я на легионеров еще смотрел детскими большими глазами. Но я был и остаюсь «прихильником вітчизняного виробника» во всех его проявлениях. Для меня легионеры – это крайний случай.
– С приходом Лаки Идахора путь в основу снова оказался закрытым?
– Я тогда не примерял – на мое место Лаки или нет. Фанатично работал, учился универсализму. Играл, бывало, и правого, и левого полузащитника. Уже потом стал «чистым» нападающим. Я вообще не понимал тогда, зачем столько легионеров.
– А сейчас?
– Сейчас просто наблюдаю. Удивился последним трансферам «Металлиста». За двоих футболистов – Бланко и Кристальдо – было отдано столько денег! Но в важнейшей игре с «Байером» они практически ничего не показали. Нам их преподносили как очень больших мастеров. Опять наши молодые ребята будут сидеть и смотреть, как эти «мастера» играют.
– Как же скидка на адаптацию?
– Как поется в известной песне, «я милого узнаю по походке». Хотя, может, вы и правы, что им нужно время.
«КОЛОМОЙСКИЙ - КРИСТАЛЬНОЙ ДУШИ ЧЕЛОВЕК»
– Вернемся к тому периоду, когда вы решили уйти из «золотой клетки» и в итоге оказались в «Днепре».
– Онищенко мне всегда говорил, что в основную команду «Динамо» есть один вход – через парадные ворота. Нельзя зайти сзади или как-то сбоку. Думаю, вы понимаете, о чем я. Чем сильнее ты играешь, тем больше шансов попасть в основу. Я так себе подумал – в «Динамо» за 5 лет не стал основным, видимо, недотягиваю. И у меня нет другого пути, как ехать в другие условия, «кушать землю» и искать свое место под солнцем. Тем более, в 24 года человек понимает, что скоро надо будет кормить семью. Это не 15 лет, когда есть эмблема, автобус, питание и ты играешь «за идею».
– При переходе в «Днепр» в финансовом плане выиграли?
– Да. Возможно, это меня и подкупило. Президент «Днепра» Игорь Коломойский дал мне деньги на квартиру, образно говоря, «умыл меня», «почистил». Сделал мне условия лучше киевских. Поверил в меня. Да, я был перспективным, но «подающих надежды» полно всюду. Когда играл в «Днепре», часто с ним виделись – кристальной души человек с очень добрым сердцем. Он фанатично любит свою команду и ничего для нее не жалеет. Это подтверждают последние трансферы клуба. Мне хотелось не то чтобы отблагодарить его, а не подвести.
– Говорят, перед играми с «Гамбургом» на Кубок УЕФА вся команда смотрела предыдущий матч немцев, где они разгромили соперника. В комнате стояла тишина, и тогда Кучеревский сказал: «Ну что, испугались?»
– Перед ответным матчем нас сильно разозлило поведение соперника. Они приехали в Днепропетровск со своим поваром, якобы у нас нечего есть. Также у них были номера в гостинице с выходом во двор, чтобы их фанаты не беспокоили, чтобы они поспали в день игры. Кучеревский спросил, знаем ли мы об этом? «Они поваров тут привозят, у нас что, тут вообще деревня, выходит? Так вот, чтобы сегодня вышли и загнали их к Бранденбургским воротам вместе с поварами, чтобы они Днепропетровск запомнили надолго!» Вот эти слова нас завели на победу. («Днепр» победил со счетом 3:0, третий гол забил Венглинский. – Р.Б.)
– Болельщики до сих пор вспоминают «Днепр» того периода. Говорили, вашей команде тогда хоть «Барселону» подавай...
– Не знаю как «Барселону»... Но у той команды был большой потенциал. Бывают у команд такие вечера, когда всё получается, так вот нам тогда хоть «Барселону», хоть «Реал» дали бы! Думаю, была бы на месте «Гамбурга» любая другая команда, было бы не то же самое, но что-то похожее. Мы чувствовали, что сегодня наш день.
– Секрет того «Днепра» был в гении Кучеревского?
– Однозначно! Он одной шуткой мог разрядить обстановку. Когда я был молодым, то многого не осознавал. Но, уже сейчас анализируя его слова, понимаю, насколько мудрым человеком был Мефодьич. Кучеревский говорил, что я могу играть только в «Днепре», потому что именно здесь мне стопроцентно доверяют. Бывают футболисты, которые созданы для одной команды. Это, наверное, обо мне, потому что в других командах я не играл так ярко, как в «Днепре».
– «Днепр» того времени – команда-сказка, базовый клуб сборной. С лучшим плеймейкером чемпионата в составе. Вам не было жалко, что такой мастер, как Александр Рыкун, не раскрывается полностью?
– Вы намекаете на то, что он не соблюдал режим. Это ему не мешало. Вряд ли он показывал бы намного лучшую игру, даже если бы соблюдал режим. Может быть, появилась бы чуть большая скорость в движениях. Считаю, что он и так раскрылся неплохо. Появился в свое время Рыкун в «Металлисте», и Жажа Коэльо начал забивать голы. Когда Сашу убрали, «Металлисту» стало лучше? Потом вернули, и опять Жажа начал забивать, и харьковчане «у руля»!
– Поддерживаете с ним отношения?
– Саша такой человек, что мало с кем общается. Даже когда у нас в «Днепре» были коллективные посиделки, «Рык» никогда на них не присутствовал. В команде у него был только один друг – Дима Семочко. Он его называл ласково – «Семен». Было такое, что после первого круга мы шли на первом месте. Тогда Кучеревский его не трогал. Никого не трогал. А стоило проиграть, сразу брался всех учить, как Родину любить. Утром уже бежали два «Купера» – я финишировал предпоследний, Рыкун последний! Некоторые ребята нас на три круга обгоняли. Но это от организма зависит. Костышин, например, утром после игры еще пять таких тестов мог пробежать. Или Шелаев – 34 года, а посмотрите, как до сих пор носится! Впрочем, никаким нагрузкам я не удивлялся, ведь какая у меня была школа! В «Динамо» мне особенно «нравился» тест «5 по 300». Никто из новичков не сдавал его с первой попытки. На каждые 300 метров давалось по 45 секунд. И если первый отрезок люди пробегали за 38 секунд, то на третьем уже падали. Иногда в обморок.
– Не только Шелаев еще играет. Роман Максимюк в свои 36 до сих пор выдерживает нагрузки Виталия Кварцяного.
– Ромцю Максимюк (рассказывая истории про Максимюка, часто переходит на украинский язык. – В.З.), когда на фланге играл, придумал для нас условное обозначение. Просил, чтобы я кричал ему «роби!». Это был сигнал для навесной передачи. Не обладая сверхтехникой, как же он умел нагнетать обстановку, проходить на фланге по несколько человек, боец был, казак настоящий! Смотрю сейчас на Гарета Бэйла из «Тоттенхэма» и вижу в нем Максимюка в молодости.
– Езерский тоже ведь боец. Мало кто помнит, как вы с ним поцапались во время игры.
– Он пытался задушить меня прямо во время матча. Часть вины лежала на мне, я его спровоцировал. Проигрывали донецкому «Металлургу», что называется, без вариантов. Выйдя на замену, я запорол несколько неплохих моментов. Он наорал на меня. Я в ответ кричу, «что забивать, когда ты сзади уже три гола «скушал»!». Он это услышал и через полполя побежал меня душить. Судья только руками развел – ребята из одной команды! Я делал скидку на то, что Вова Езерский горячий парень. Ведь, живя вместе на базе «Динамо», уже сцеплялись... Потому спустя 20 минут после «Металлурга» мы уже мирились.
– На новом стадионе «Днепра» были?
–Я вот недавно приехал на «Днепр-Арену» и понял, что это далеко не наш родной «Метеор». Да, стадион новый, красивый, но вы вспомните, сколько они на нем выиграть не могли – 6-7 игр! Потому что нет тех традиций на нем, особой ауры, которая присуща «Метеору». Потому что именно на этом стадионе «Днепр» становился первой командой Союза. Неужели нельзя было на месте «Метеора» построить новый стадион? Аура бы сохранилась! А сейчас смотришь на этот новый стадион, такое оно какое-то – «парниковое»...
«ИЗ МЕНЯ ПЫТАЛИСЬ СДЕЛАТЬ ВЕЧНО БОЛЬНОГО»
– В последнее время в команде потерялись те, кто еще совсем недавно был лидерами. Вас удивляет такая ситуация?
– Честно говоря, нет, потому что и сам оказывался в схожей ситуации. Видно, у «Днепра» это уже стало плохой традицией. А ведь так нельзя, потому что футболисты ради команды отдают себя полностью и без остатка.
– Вы тоже таите обиду на «Днепр»?
– Есть немножко, но только потому, что из меня пытались сделать вечно больного, говорили, что дурю. А ведь сейчас в команде много футболистов, которые уже года по три не играют в футбол – то лечатся, то еще что-то. Но ничего страшного, из этого не делают никакой трагедии, всё нормально, как будто так и должно быть. А меня убрали, да еще и выставили на всеобщее обозрение!
– То есть вы не хотели уходить?
– Я страшно не хотел уходить, переживал очень сильно. Жена успокаивала. Но тот контракт, который мне предложили, даже вспоминать не хочется. Грубо говоря, к собаке в будке, когда приносят ей еду, уважительнее относятся, чем тогда отнеслись ко мне... Но и это не было определяющим фактором, из-за которого я покинул команду. Потому что меня с детства в «Динамо» учили: деньги – не самое главное в футболе. А хорошая игра и профессиональное отношение к делу, вот что нужно ставить во главу угла! Но когда меня начали опять воспитывать, ссылая в дубль и за глаза говорить нелицеприятные вещи, я для себя решил, что в команде не останусь, хватит с меня киевского воспитания.
– Когда с «Днепром» не заладилось, предложений-то у вас хватало. Многие клубы охотились за Венглинским?
– Я хотел попробовать себя где-то за границей. Звали в Германию, в «Вольфсбург», но более конкретное предложение поступило от АЕКа. После «Днепра» я вообще не представлял себя ни в одной украинской команде. Это потом уже, в Греции, когда у меня появилась реальная возможность вернуться в «Днепр», я остыл, понял, что в нашей стране существуют и другие команды. Буквально на четвертый месяц моего пребывания в Греции мне позвонил гендиректор «Днепра» Андрей Стеценко. Мол, ну что, Олег, назад не хочешь? Но, как всегда, он вел переговоры в своем «фирменном» ключе. После этого я еще раз убедился в правильности своего решения.
– С чего вообще начались проблемы в «Днепре»?
– Когда я получил травму в матче за сборную. Дернул заднюю поверхность бедра. Случилось это как раз перед последней решающей игрой Кубка УЕФА против венской «Аустрии». До матча оставалось 10 дней, а за полторы недели такие травмы не заживают. Надо было как минимум 21 день. Я как мог залечивал травму, вышел на поле и. еще больше ее усугубил. Так и не долечившись толком. И потом через два месяца на сборах я чувствовал, что не могу работать в полную силу.
– А что врачи?
– Говорили, что у меня всё нормально. Но я еще четыре месяца не мог играть и тренироваться в полную силу. Вроде бы нога в порядке, а играть и работать в полную силу не могу. После той травмы я очень долго не мог на полную включать скорость. Именно из-за этого мы повздорили с Кучеревским. Он думал, что я не хочу, а я отвечал, что не могу! В конце у него уже были истерики, голос повышал. Когда я понимал, что не останусь в «Днепре», доходило и до нелицеприятных диалогов.
– Кучеревский создал вам имидж вечно больного человека...
– Не понимаю, зачем это нужно было выносить на общее обозрение. Можно же было пообщаться с глазу на глаз! Раз пропустил сборы в «Днепре» – у меня воспалился ахилл. Обращался к разным докторам, но мне смог помочь только врач «Баварии». Четыре месяца мучился, а Кучеревский думал, что дурю. Это сейчас у них есть реабилитационная база. А тогда в наших спартанских условиях мы могли об этом лишь мечтать. Поражала дальновидность Мефодьича. Ситуацию, которая сейчас сложилась в «Днепре», он предвидел еще тогда. Просил нас дорожить тем, что у нас нет легионеров, что мы команда. На то время он успел поработать с иностранцами в нескольких российских клубах. Предвидел, что через некоторое время из «Днепра» сделают интернационал, а нас «попросят». Я застал и новую базу, домики хвалёные. Но я любил старую базу, хоть там и свет выбивало частенько. Ничего – ходили, ремонтировали. Та база фартовая была – на ней выросло не одно поколение футболистов. Какая аура, какой дух! Считаю, надо было ее просто отреставрировать.
– С Кучеревским расстались врагами?
– Нет. Когда уходил в АЕК, зашел к нему. Мы с ним нормально пообщались, обнялись, пожелали друг другу удачи. Теперь-то я понимаю, что был не прав. Потому что он сделал меня футболистом, и за то, чего я добился в футболе, должен благодарить его. Евгений Мефодьевич тогда попросил на него не обижаться, поскольку был не против, чтобы я остался в «Днепре». После этого мы с ним не общались, а спустя год случилась трагедия.
РЕСТОРАННЫЙ КРИЗИС ПО-ГРЕЧЕСКИ
– Процесс акклиматизации в Афинах затянулся?
– Не скрою, было очень тяжело! Маленький ребенок на руках, жена домой хочет. Это сейчас мы бы с удовольствием там жить остались. Ездим туда каждый год летом с детьми на море. Греция футбольная и не футбольная – это две большие разницы. Там зарплату на несколько месяцев задерживали. Сейчас уже по-другому смотрим на страну. Вот, последний раз летали на рождественские праздники. У нас там есть друзья не футбольные. Сейчас там очень сильный кризис, который, в основном, ощущают украинские рабочие. В то же время у грека спрашиваешь, в чем кризис проявляется. Он отвечает: «Раньше я ходил в ресторан шесть раз в неделю, а сейчас всего пять.» В Греции для меня был показательный момент. Перед тем в «Днепре» я три месяца не играл и потерял кондиции. Подписал предварительный контракт. Позвали пройти тест на «физику». Приехал на базу, а переводчик говорит мне: заходи в комнату, там такой тест, что «гаплык»! Тяжело его пройти. Появился мандраж, но потом подумал – чего мне волноваться, если я у Лобановского 5 раз подряд по 300 метров бегал?! Захожу в кабинет, а мне навстречу бразилец Эмерсон. Большой, сильный, выходит с бледным лицом. Я себе думаю, что ж там можно делать, это же не стадион. Наверное, попал!
– И что же там было такое страшное?
– Беговая дорожка с кучей датчиков. Как у летчиков. В комнате сидит тренер по физподготовке и главный тренер. Нужно бежать на время. Перед стартом мне переводчик сказал, что когда надеваешь маску, постепенно убирают кислород и становится сложнее бежать. Сначала был бег в таком темпе, как я на рыбалку хожу, потом дорожка ускорилась. Со временем стало тяжеловато. Смотрю на часы, 8 минут пробежал, 12 – круче, чем тест Купера! Переводчик спрашивает, могу ли я бежать, а они тем временем повышают скорость. Тяжело, но после «5 по 300» это ничто. И тут тренер по физподготовке вскакивает, кричит: «Стоп! Хватит бежать!» Он дал мне такую нагрузку, что только несколько человек пробежало из команды. Они сильно удивились, что я выдержал такую нагрузку. А я понял, что после «Динамо» это детский лепет на лужайке. Они на меня так смотрели, будь-то я с другой планеты. Притом что в команде было 4 чемпиона Европы – Лакис, Кацуранис, Либеропулос, Деллас.
– Почему решили уехать из Греции?
– Супруге тяжело было, скучала по родным. Там совсем другой менталитет, за границу лучше попадать в раннем возрасте, как Андрей Воронин, например. У них с легионерами не возятся. Это я вам на примере «Черноморца» скажу. Там если иностранцу нужна соска, дают ее. А меня в Грецию привезли, кинули, сказали: вот тут квартира, вот тут база, вот машина. Тренировка в таком-то часу, ты должен быть за полчаса, как ты будешь добираться, никого не интересует. Я выбрал жилье возле моря, и нужно было ехать к базе через весь город. Вышло так, что на тренировку выезжал за три часа. Мы с супругой решили уехать домой, потому что я там особо не играл и греки были не против меня отпустить. У «Черноморца» было конкретное предложение. Там главным тренером работал Семен Альтман, с которым я был знаком по работе в сборной. Можно сказать, что в Одессу ехал только благодаря нему. Уже сейчас понимаю, что если бы не он, то я бы никогда в эту команду не попал. Потому что, как оказалось потом, «Черноморец» стал для меня страшным сном.
«ЯЗЫКОВОЙ БАРЬЕР ПОЧУВСТВОВАЛ. НО НЕ В ГРЕЦИИ»
– Прочувствовали, что такое языковой барьер?
– Да, но, как ни странно, не в Греции. Там все хорошо понимали английский язык, потому учить греческий особой потребности не было. С трудностями перевода столкнулся в «Черноморце». В этом плане приезд десятка латиноамериканских легионеров в одесский клуб стал просто кошмаром. Представьте, на тренировку выходит человек восемь латиноамериканцев, и ни один из них даже на английском не разговаривает! Легионеры «Черноморца» не считали обязательным общаться на каком-то языке, кроме родного испанского. Слово у них было какое-то, которые они постоянно повторяли в разговорах между собой.
– Что оно означало?
– Оно означало всё: от носков и до вождения автомобиля. Вспомнил! Они говорили «курИта». Что такое «курита», мы даже не пытались понять. Я – нападающий, который постоянно находится в ожидании передачи. Мне же надо как-то общаться с полузащитниками! А не выходит. Вот и получалось, что я возвращался назад, отбирал мячи, занимался, как говорил Евгений Мефодьевич, «хренобредией». В «Днепре» подобная участь меня миновала. Там был Саша Рыкун, с которым мы друг друга понимали не то что с полувзгляда – с полувздоха! Я мог ходить пешком, или даже стоять, смотреть куда-то на трибуны, но четко знал, в какой момент и куда он отдаст передачу. Причем в момент паса он мог даже спиной к воротам стоять. Вот, кстати, «Днепр» находился на сборах в Испании, я смотрел телесюжеты и наблюдал знакомую картину – переводчик стоит и пытается объяснить игрокам, чего от них требует наставник. Я у нашего переводчика в «Черноморце» спрашивал перед тренировкой: «Ну что, ты у нас сегодня главный тренер?» (Смеется) Как бывало: Шевченко дает установку, а в это время возле переводчика собирается куча латиноамериканцев, и он словами и жестами пытается передать тренерские указания. А они глазами хлопают и с умным выражением лица говорят «ок». Потом выходят играть – кто в лес, кто по дрова.
– На каком языке тренер с ними ругался?
– Какое там ругался! Шевченко их настолько оберегал и лелеял, что даже нельзя было с ними идти в жесткий стык. Думаю, он не просто так их оберегал. На мой взгляд, Шевченко был очень заинтересован в том, чтобы перуанцы с аргентинцами приехали и заиграли. Если б они хоть были сильнее наших ребят! Но талантами там и не пахло. А однажды привезли к нам парня по фамилии Фернандес.
– Это который лучший бомбардир чемпионата Перу?
– Да, красивый такой, два метра ростом. Мы думали, центрфорвард от Бога. Да еще и представили нам его чуть ли не как нового Ибрахимовича. Выходим играть, а он вообще принять мяч в ноги не может, натыкается на него постоянно! Тут к нам подходит переводчик и передает слова главного тренера. Мол, ребята, вы ему на голову подавайте, он ею классно играет! Зато у него была трансферная цена больше миллиона.
– Ваши планы на будущее?
– Мечтаю стать тренером. Но это именно мечты. Хотелось бы воспользоваться тем опытом, который накопился в работе с великими тренерами. Что ни тренер, то Имя! Сейчас всё свободное время провожу с семьей. У меня три девочки, прекрасная жена Юлечка и две дочери. Старшей Диане – 7 лет, а Виолетте – полтора года. Скучать не приходится. Но в душе мечтаю о сыне, который продолжил бы мое дело.
– Ваш бывший партнер по «Черноморцу» Андрей Кирлик стал священником. Видели его в новой ипостаси?
– Нет, но недавно встретил его в Одессе. Хорошо пообщались, вспомнили былые времена. Для прихожан он, конечно, святой отец, но для меня навсегда останется партнером по команде.
– Он говорит, что футбол не смотрит.
– Я ведь тоже стараюсь поменьше смотреть, чтобы хоть как-то погасить ностальгию. Но мне это не удается, потому что я все еще играю – но теперь только во сне.
